Я знаю, что будет завтра - Страница 10

Студент принялся убирать вещи, которые, по его мнению, находились не на своих местах. Фрэнк, конечно, будет против того, что его носки лежат теперь не под кроватью, а в ящике, и громоздкая стопка учебников переехала со стола на книжную полку, но Салливану не хотелось, чтобы Оливия увидела комнату в неряшливом виде. Салли мог бы сказать, что беспорядок принадлежит Фрэнку, но лучше вместо лишних объяснений сделать элементарную уборку. Через пятнадцать минут комната преобразилась. И всё же до прихода девушки Салливану предстояло прождать ещё целых два часа.

Невольно в голове Салли шевельнулись тревожные подозрения: а вдруг это всё-таки розыгрыш? «Нет, этого не может быть!» — попытался убедить себя Салли, но червь сомнения проник в его сердце и начал прогрызать запутанный лабиринт предположений. Что, если Оливия заодно с Джимми Хантом, и они просто хотят поиздеваться над тобой, Салливан Жалкий Неудачник? Что, если у них есть план, как добить тебя одним ударом? Что, если…

Хватит! Салливан решил взять себя в руки. Лучший способ упорядочить мысли — записать их на бумаге. Студент вытащил из стола дневник и открыл его на последней неисписанной странице. Что он собирался записать в этот раз?

Наконец-таки свершилось? Салли, ты забегаешь вперёд, и эта встреча может обернуться для тебя серьёзными неприятностями.

Сегодня лучший день в моей жизни? Брось, парень! Ещё неизвестно, чем всё это закончится.

«Сегодня ко мне в гости придёт Оливия Пеннингтон. Даже не знаю, следует ли мне радоваться, или готовиться к наихудшей шутке в моей жизни. После череды издевательств со стороны Джимми и его дружков уже трудно поверить в то, что моя жизнь может измениться в лучшую сторону.

Оливия сказала, что хочет позаниматься со мной по курсу европейской литературы девятнадцатого века. Звучит, по крайней мере, странно».

(Голодный волк никогда не пройдёт мимо открытой овчарни).

Данная мысль возникла у Салливана в виде неоформившегося ощущения, предостерегающей вспышки интуиции, но он поспешил отделаться от неё. По крайней мере, он снова сможет увидеть Оливию Пеннингтон.

3

В пять минут восьмого в дверь постучали. Салливан, пребывавший в полнейшей тишине, невольно вздрогнул от неожиданности. Его сердце набрало сумасшедший ритм, и чтобы справиться с волнением, он сделал три глубоких вдоха. Подойдя к двери, Салли на мгновение заколебался. Может быть, это вовсе не Оливия, а миссис Спиндлер с очередной проверкой? Студент нажал на дверную ручку. Перед ним стояла Оливия Пеннингтон. Как же она была прекрасна. Волосы собраны на затылке, глаза подведены чёрным карандашом, на губах приятный оттенок губной помады, белая блузка, юбка чуть выше колена — настоящая красавица с обложки модного журнала.

— Привет, Салли! Я не слишком опоздала? — первой заговорила Оливия.

— Нет, — Салливан не заметил, как его нижняя челюсть слегка отвалилась вниз. Он так и остановился, держась рукой за дверь.

— Можно войти? — улыбнулась девушка, обратив внимание на эффект, произведённый ею на студента.

— Прости, я немного растерялся, — на лице Салливана Траска появился румянец. — Проходи.

— Отличная комната! — заметила Оливия. — Это твои плакаты?

— Нет, они принадлежат Фрэнку, моему соседу по комнате, — ответил Салли.

Перехватив вопросительный взгляд девушки, Салливан поспешил успокоить её:

— Он вернётся не скоро, так что никто не помешает нам заниматься.

Оливия изящно присела на диван и положила рядом с собой сумочку. Краем глаза она успела окинуть всю комнату. В данный момент её интересовало доказательство свидания с Салливаном Траском, которое она предоставит Джимми Ханту и его компании. Что она может предложить в качестве подходящего доказательства? Какую-нибудь вещь Салли? «Извини, детка, но я могу купить такую в любом магазине», — возразил ухмыляющийся Джимми в голове Оливии. Может быть, незаметно взять одну из тетрадей с лекциями? Почерк Салливана будет прекрасным свидетельством того, что тетрадь принадлежит именно ему.

— Итак, с чего начнём? — прервал размышления девушки Салливан. Он долго думал, куда бы ему лучше убрать руки, потому что не мог найти им подходящего места, и в итоге положил их себе на колени.

— Прости, я на минуту отвлеклась, — отозвалась девушка. — О чём ты меня спросил?

— С чего бы ты хотела начать? — терпеливо повторил студент.

— С европейской литературы девятнадцатого века.

— Разумеется, — улыбнулся Салливан, продолжая испытывать неловкость в присутствии Оливии (самой Оливии!) Пеннингтон. — Я хотел бы уточнить, с писателей и поэтов какой страны мы приступим к изучению курса европейской литературы девятнадцатого века?

— С Европы, — ответила Оливия, взглянув на Салливана так, будто он задал ей самый глупый вопрос в её жизни.

— Европа — это название одной из пяти частей света, — произнёс Салливан. Его заявление нисколько не смутило Оливию.

— Тебе лучше знать, — передёрнула плечами девушка. — Ведь это ты разбираешься в европейской литературе.

«В географии», — чуть не сорвалось с языка у Салли, но он сдержался, чтобы не обидеть гостью. Вместо ненужного замечания он перечислил страны, расположенные в упомянутой части света, после чего предложил приступить к изучению немецкой литературы.

— Девятнадцатый век можно назвать веком высокой классики, — сказал Салли. — Мир узнал о таких именах, как Генрих Гейне, Новалис, Эрнст Теодор Амадей Гофман…

«Неужели он собирается рассказывать мне всю эту галиматью?» — мысленно ужаснулась Оливия Пеннингтон, но внешне ничем не выразила своего равнодушия к знаниям.